Чужеземье

Лабиринт. Двое.

Две тени скользнули по стене в свете факелов.

-          Ну вот мы и добрались, Ори.

  Высокий человек в продранной местами кожаной куртке, в прорехах которой виднелась кольчуга и с двумя клинками крест накрест за спиной осветил факелом небольшую комнату с невысоким потолком. Его спутник, чей небольшой рост и тяжелый двуручный топор без труда позволял узнать в нем гнома чертыхаясь смахнул с лица паутину и облегченно вздохнул.

-          Я надеюсь то, что ты рассчитываешь здесь найти стоит наших мучений?

-          Сейчас посмотрим, - с этими словами человек шагнул к алтарю, на котором лежала толстая тетрадь в черном  кожаном переплете, - это та самая библиотека, о которой говорили хранители лабиринта, и Моргот меня побери, если мы недостаточно заплатили за то, чтобы сюда попасть. Хотя я до сих пор не могу понять, почему они называют библиотекой место, где хранится одна единственная книга.

Гном подошел к своему напарнику и посмотрел на тетрадь.

-          Как ты думаешь, Тар, это действительно его дневник.

-          По крайней мере я не вижу смысла в том, чтобы так прятать что-либо ещё. 

Гном недоверчиво покачал головой. Путь которыми они оба шли сюда заслуживал отдельной истории. С тех пор как он появился в этом мире ему, да и не только ему, хотелось как можно больше узнать о том, куда же его занесло. Слухи о библиотеке-лабиринте давно ходили по острову. Многие сложили голову, пытаясь найти дорогу сюда. Многие сложили голову уже здесь, не найдя ключей к тайнам лабиринта и уничтоженные его хранителями. При воспоминании о хранителях гнома передернуло.

-          Хватит терять время, его и так у нас мало, - оборвал череду воспоминаний голос спутника гнома, - Книгу нельзя выносить отсюда. Мы можем унести с собой только те знания, которые сможем прочитать и запомнить.

-          Хорошо, тогда приступай к чтению. Я думаю, что потом мы расскажем друг другу то, что узнаем, если, конечно выберемся живыми.

Человек посмотрел на гнома. Их союз был конечно лишь стечением обстоятельств. Только объединив усилия они смогли попасть сюда и остаться живыми. То чем обладал каждый из них в отдельности не стоило ничего, но будучи объединенными воедино их ключи открыли путь в лабиринте. И вот теперь они стоят перед величайшей тайной этого мира. Конечно временами он бывает невыносим, подумал человек, но всё же за время пути я к нему привязался. И открыв тетрадь человек углубился в чтение древних рун, выведенных уверенным четким почерком…

И в год тринадцатый правления государя Аршана III обрушились на нас  бедствия великие…

Страшное знамение узрел народ. Пала на землю нашу звезда, окутанная не светом, но тьмою.

И море восстало на землю, пытаясь покорить её, и земля содрогалась в мучениях. Многие погибли…

(Потерянные хроники. свиток XIII, гл.24)

I.        Обретение.

Мальчик бежал по лесу, стремясь как можно быстрее добраться до безопасного места. Существо, что гналось за ним по пятам,  он никогда раньше не видел. Впрочем, в последнее время появилось много такого, чего не видели даже старшие. Странные твари стали появляться на острове после того, как цунами и  землетрясения уничтожили большинство прежних его обитателей. Словно заполняя образовавшуюся пустоту что-то выплескивало в опустошенные земли всё новые и новые порции неизведанного. Все старые знания оказались либо утерянными, либо ненужными. Уцелевшие пытались хоть как-то наладить жизнь, но казалось сама природа, уставши от человека, восстала против него.

Он был первым, кому повезло, или не повезло, как посмотреть. На него глядели как на чудо. Первый ребенок, выживший при родах после катаклизма. Девять месяцев дети рождались мёртвыми, и безумные пророки предрекали конец рода человеческого. Девять месяцев непрерывного плача, матерей над телами детей, так и не увидевших дневного света. Его мать не плакала. Мёртвые вообще не могут плакать. Первый крик младенца совпал с последним стоном его матери. Жизнь за жизнь, такой была страшная цена рождения первого в новом поколении.

Отца мальчик тоже не знал. Тот погиб при землетрясении, так и не узнав, что дал начало новой жизни. Красивый дворец, гордость придворного зодчего ушедшей эпохи сложился как карточный домик под ударами землетрясения. Население города, вмиг превратившееся из добропорядочных граждан в обезумевшую неуправляемую толпу, не уступало стихии в жажде разрушения. Тонкий налет цивилизации, сорванный  разбушевавшейся природой, обнажил дикого злобного зверя, отринувшего цепи закона и морали. Лишившись в одночасье всего, мать мальчика со своей верной подругой чудом выбрались из ставшего адом города. Добравшись до тихой деревни, которую почему-то стихии обошли стороной они нашли приют в доме местного лекаря. Но даже все его искусство не смогло помочь в назначенный час бедной женщине. Привыкшая к роскоши и неге дворцовых покоев она таяла на глазах в суровой лесной глуши. Последнюю искру жизни она отдала своему сыну. Подруга заменила мальчику мать, а деревенский лекарь отца.

Подрастая,  мальчик стал помогать приемному отцу, собирал травы и коренья, готовил отвары. Обладая живым и пытливым умом, он всё чаще и чаще уходил в лес один и подолгу там бродил.

Вдруг пелена веток разорвалась и, проломив низкий кустарник, мальчик выкатился на поляну. Это была странная поляна. Деревья вокруг нее стояли правильным кругом, словно вычерченные неведомым геометром гигантским циркулем-косой. Даже ветки не вырастали в пределы этого круга. Граница зеленой травы окаймляла мрачное пространство черной расплавленной земли. Посредине поляны было ОНО. Словно сгусток перворожденной ночи, вырвавшийся из-за пределов мира, возник в реальности, светясь обволакивающим черным светом. Было странно видеть, как светится тьма. Нет, этот свет видели не глаза. Словно всем телом мальчик ощущал этот свет, эту странную энергию.  Мальчик не знал слово «магия». Никто на этом острове до сих пор не сталкивался с силами, которые можно было бы обозначить этим словом. Этого слова просто не существовало. Разум мальчика беспомощно пытался подобрать знакомые понятия, чтобы хоть как-то воспринять явившееся перед ним и заполнить зияющую пустоту в сознании, возникшую при виде тьмы.

Сзади раздался оглушительный треск. Мальчик в страхе обернулся. Горящие глаза и распахнутая пасть ужасного животного преследовавшего его весь день показались в проеме кустов, окружающих поляну.  Мальчик испуганно озирался, стремясь найти хоть малейшую щелку, в которой можно было бы укрыться. Но зверь не спешил выйти на поляну. В его поведении чувствовался ужас, вот вот готовый прорваться наружу. Наконец, издав тоскливый протяжный вой, хищник кинулся в чащу.

Постепенно страх стал оставлять мальчика. Он обернулся и посмотрел на нечто. Посмотрел с любопытством и надеждой. Что бы это ни было, это защитило его. Мальчик подошел к центру поляны. Словно тонкие щупальца потянулись ему навстречу. Он не ощущал испуга. Он принял в себя энергию Нечто, и то новое, что она несла с собой.

II. Дары.

-          Ты странный лекарь, - девушка смотрела на него с изумлением и восхищением.

-           Я думала моей матери уже ничто не поможет. Все лекари, испробовавшие свои настойки, в один голос твердили, что от этой болезни нет спасения. А ты дал ей просто воду, просто воду из своих рук. Значит, все, что говорят о тебе правда.

Молодой парень с рано начавшими седеть висками посмотрел на мирно спящую женщину. Болезнь отступила от неё, но отступила ненадолго. Если бы он мог остаться здесь ещё на несколько дней, то окончательно вылечил бы её. Но он не мог подолгу находиться среди людей. Не мог надолго оставить своё лесное пристанище. Его тянуло туда ежеминутно, ежесекундно. После того как он достиг совершеннолетия и ушел из родительского дома, он никогда надолго не уходил из леса, все время находясь рядом с Нечто и постигая его тайны. Сначала он удивлялся, почему другие, которые приходили и приходят в его лес не могут найти поляну и Нечто скрывавшееся на ней. Но потом, когда увидел, как охотник, гнавшийся за зверем и наткнувшийся на его поляну, вдруг закричал и побежал быстрее зверя он понял. Понял что страх, излучаемый Нечто, не делает различия между людьми и животными. Он осознал свою избранность, но не слишком задумывался над ней. Он просто принял это как должное.

Однажды, еще до ухода в лес  с ним случилось странное происшествие. Отец отправился к больному охотнику, и мальчик пошел вместе с ним. Больной метался по постели в лихорадке и бредил. Страшная рана на бедре, нанесенная диким зверем, воспалилась и уже начала чернеть. Осмотрев раненого, отец покачал головой.

-          Вы позвали меня слишком поздно. Я бессилен помочь ему.

Жена охотника, рыдая, бросилась на грудь мужу. Отчаяние заполнило комнату.

-          Нет, нет, нет … - только и могла повторять бедная женщина.

Странное ощущение чего-то знакомого вдруг охватило мальчика. Он шагнул к постели больного и схватил его за руку. Словно молния пронзила его. Охотник вдруг вскрикнул, выгнулся дугой и в изнеможении рухнул на постель. Мальчика отбросило на пол. Подбежавший отец схватил его за плечи и повернул к себе. Мальчик был в порядке, но находился без сознания. И тут раздался вскрик полный радостного изумления. Ошеломленный лекарь увидел, как резко изменился цвет раны. Она уже не багровела мрачным костром смерти. Осторожно опустив приемного сына на пол, лекарь подбежал к больному. Тот мирно спал сном выздоравливающего человека. Жена охотника и лекарь обернулись к мальчику, а тот, очнувшись, встал, посмотрел на больного и с видом человека, только что выполнившего трудную, но необходимую работу молча вышел за дверь.

Он ничего не сказал ни радостно благодарящей его женщине, ни изумленному отцу. Он спешил в лес, чтобы наедине с Нечто осознать, что же с ним случилось.

С той поры он научился сознательно применять свою силу. Исцеление уже не было для него таким испытанием. Слухи о чудо-лекаре вскоре   разнеслись по всей округе. Люди потянулись к нему. Но с детства лишенный родительской ласки и людского общества он не особенно стремился к людям. Достигнув совершеннолетия, он ушел из дому и поселился в лесу на той самой странной поляне.

Он сам находил тех, кому нужна была его помощь. Словно ярким маяком было для него горе и отчаяние тех, кто терял своих близких. Он спешил на этот зов и очень редко не мог успеть вовремя. Лишь смерть была для него единственной, неодолимой преградой.

Вот и сейчас глядя на больную, он ощущал одновременно и желание помочь и стремление покинуть это место. В этот раз он ушел слишком далеко от дома. Вдруг что-то как бы подтолкнуло его.

-          Дай мне какое ни будь украшение твоей матери, кольцо или ожерелье, или что-нибудь еще, не имеет значения, -  быстро проговорил он, не смотря на девушку.

Девушка удивилась, но достала с полки резную шкатулку и протянула парню незатейливое кольцо с маленьким камушком.

-          Вот, возьми, - сказала она, - Это её любимое кольцо.

Парень быстро схватил протянутое кольцо, ещё не понимая, что же с ним будет делать. Пристально глядя на камень, он вдруг ощутил, как какая то часть его вдруг прошла через пальцы, державшие кольцо и камень засветился мягким приятным светом.

-          Оно стало ещё прекраснее, - восхищенно прошептала девушка.

Парень молча смотрел на кольцо, потом встал, подошел к лежащей женщине и надел кольцо на правую руку.

-          Пусть она не снимает это кольцо ни днем, ни ночью, - сказал он, оборачиваясь к девушке, - А я уже сделал всё что мог.

-          Чем мне отблагодарить тебя лекарь, - Девушка смотрела на парня как на божество, готовая отдать ему всё и самоё себя по первому требованию.

-          Собери мне в дорогу поесть, - произнес парень. Мыслями он уже был дома, обдумывая то, что с ним произошло.

Через три месяца вся  деревня, кроме девушки и её матери, вымерла от неизвестной болезни.

А тем временем парень спешил к Нечто. Каким то образом именно рядом с непонятной тьмой его мысли словно освещались светом разума и понимания. Он спешил осознать свои новые возможности. Непонимание всегда жгло его словно внутренний огонь. Врожденная  жажда познания, стократ усилившаяся тем памятным днем, когда он увидел Нечто, не давала ему покоя. Незнание он воспринимал как личного врага.

Вдруг впереди в лесной чаще замелькало сияние. Приблизившись, парень увидел, что это горит костер. Рядом с костром сидел человек в потрепанной кожаной одежде. На коленях он держал лук. Голова человека опустилась на грудь, он мирно посапывал. Осторожно приблизившись к человеку, парень присел у костра и поворошил начавшие уже было затухать поленья. Спящий встрепенулся и поднял голову. Настороженное выражение на его лице быстро сменилось приветливой улыбкой.

-          Приветствую тебя, путник, - произнес он, откладывая лук в сторону, - присоединяйся, вместе веселее ночь коротать. Одна беда, ничего не добыл я сегодня, вот и заменяю ужин сном.

Парень посмотрел на охотника. В последнее время добывать пропитание в лесу становилось всё труднее. Пришлые твари распугали почти всё зверьё. Вот и сейчас парень чувствовал, как бьётся в испуге чьё то маленькое сердце. Зверь был невдалеке, но в такой кромешной тьме его было невозможно увидеть.

-          Дай мне свой лук, - произнес парень, поглядев на охотника.

-          Бери. Только зачем он тебе, ведь ты же не сова, что видит сверкание глаза в лунном свете. Дождемся утра, тогда я может, что ни будь и подстрелю на завтрак.

-          Может быть да, а может и нет, - произнес парень, тем временем, словно дергая за нитку страха, протянутую к зверю.

Быстро натянув тетиву, он словно бы привязал стрелу к этой натянутой нити и навскидку выстрелил в чащу леса.

-          У меня не так уж и много стрел, - недовольно пробормотал охотник, - если ты будешь сейчас просто развлекаться,  то утром мне и стрелять будет нечем.

-          Пойду, посмотрю, куда она полетела, - парень встал и направился к тому месту, откуда до него донесся последний всплеск боли.

Через некоторое время он вернулся, держа в одной руке стрелу, а в другой тушку кролика.

-          Хоть мой приемный отец и говорит, что на полный желудок снятся одни кошмары, я думаю, нам лучше стоит поесть, - сказал парень, обдирая кролика и насаживая мясо на вертел.

Охотник восхищенно присвистнул.

-          Ну, ты даешь,  сыч лесной. Как это у тебя получается.

-          Да вот так, получается, - парень, прищурившись, поглядел на охотника, - а хочешь, и ты так будешь стрелять?

-          Спрашиваешь! Конечно!

Парень оглядел немудреную одежку охотника и заметил небольшой камешек, висящий у того на кожаном шнурке. Многие верили, что такие камни приносят удачу.

- Интересный у тебя камень, дай посмотреть, - парень взял протянутый камешек в руки и пристально посмотрел на него. Уже осознанно он постарался вложить в этот камень часть своего умения, и камень отозвался на протянувшийся к нему тоненький ручеек силы.

Протянув слегка нагревшийся камень охотнику, парень произнес:

-          Теперь он действительно будет приносить тебе удачу. Одень его и попробуй увидеть зверя не глазами, а разумом, почуять его страх, его злобу его животные инстинкты.

-          И это всё, - охотник недоверчиво взял протянутый камень и одел его на шею.

Вдруг лицо его заострилось, ноздри раздулись, он стал сам похож на хищника выслеживающего добычу. Руки схватили лук и также как недавно парень, охотник навскидку выстрелил в густую темень леса. Раздался короткий взвизг, и охотник кинулся в чащу.

Вскоре он вернулся довольный и сияющий с добычей на плечах. Это была молодая лань.

Подойдя к костру, он скинул ношу с плеч и стал благодарить незнакомца, но тот только усмехался в ответ и поворачивал вертел с жарким так, чтобы оно изжарилось равномерно и не подгорело. Охотник порывался снова и снова испробовать обретенные способности, но парень резонно заметил, что теперь он может настрелять горы добычи, но утащить всё один не сможет. Наевшись и наговорившись о творящихся в округе делах, путники вскоре уснули.

Ночью парню приснился странный сон. Он словно бы наяву стоял перед Нечто так, как он обычно это делал, и вдруг в глубине тьмы проступило видение. Он всматривался в него, и видение становилось всё ярче. Его словно бы засасывало в водоворот событий происходивших неизвестно когда и неизвестно где. Картины мелькали передним одна за другой, и он даже не успевал осмыслить, что же за драма развертывается перед ним. Вдруг глаза его выхватили из череды расплывчатых образов искаженное болью и яростью лицо молодой девушки. Оно надвигалось на парня, пронзая взглядом полным отчаяния и безысходности.  Девушка закричала и, охваченный её чувствами, он тоже закричал дико и яростно как раненый зверь. Яркая вспышка озарила сознание и парень очнувшись ото сна резко вскочил. Крупная дрожь била его.

Проснувшийся охотник удивленно глядел на парня.

-          Да, правду говорил твой приемный отец. Не надо было так наедаться на ночь.

Тот ничего не ответил и молча стал собираться.

-          Если вдруг будешь снова проходить нашими краями тут недалеко моя деревня. Спросишь Бранда-охотника, тебе всякий скажет. Буду рад тебя отблагодарить.

Парень сдержано попрощался и, шагнув в утренний туман, вскоре быстро скрылся из глаз.

Покачав головой, Бранд взвалил на плечи вчерашнюю добычу и поспешил в свою деревню.

III. Морвена.

Добравшись до дому, парень увидел то, что поразило его как удар грома. В его окнах горел свет.  Это могло означать только одно, в доме есть люди. Но как? ОНО надежно охраняло его жилище, не подпуская ни зверя не человека на расстояние полета стрелы. Беспричинный ужас охватывал любое существо, приближавшееся к проклятому месту. Такого просто не могло быть.

Вбежавши в дом, парень замер на пороге. На его кровати лежала девушка. Самая обычная девушка, каких он уже много перевидал в своих странствиях.  Впрочем, что-то необычное в ней было. Цвет кожи, разрез глаз, странный покрой её платья – всё это бросалось в глаза. И вдруг он узнал её. Это было лицо из его сна. Пораженный он смотрел, как мерно вздымается грудь спящей девушки, как трепещут веки в такт проносящимся сновидениям. Его сон сам спал у него на кровати реальный, живой.

Все еще не веря своим глазам он подошел к кровати и легонько коснулся девушки рукой. Она беспокойно зашевелилась, что-то пробормотала сквозь сон и открыла глаза. Вдруг хищно изогнув стройное гибкое тело, девушка как дикая кошка одним плавным движением соскочила с кровати и забилась в угол, выставив перед собою неведомо откуда взявшийся нож. Её прекрасные зелёные глаза горели неукротимой яростью.

-          Подожди, - парень отшатнулся, - я не причиню тебе вреда. Не бойся меня.

Он потянулся к ней как тянулся к Нечто самой сутью своей души, успокаивая разгоряченное сознание девушки.

Что-то промелькнуло в её глазах. Ярость сменилась недоверием. Словно вспоминая что-то давно забытое, девушка пристально вглядывалась в лицо лесного отшельника. Глаза её расширились от изумления.

-          Ты? - прошептала она, - это ты?

-          Я видел тебя во сне вчера ночью, - сказал парень, медленно садясь на кровать, - ты была чем-то очень взволнована и напугана. Как ты смогла попасть сюда?

-          Наш отряд попал в засаду, - нахмурившись, произнесла девушка, - проклятые гворки засели в скалах на пути к нашему лесу. Половина моих сестер погибла сразу под завалом, остальные приняли неравный бой. Гворки теснили нас со всех сторон. Я поскользнулась и видела, как меч уже опускается мне на голову. И тут всё исчезло. Осталась только тьма и чьё то лицо во тьме. Твоё лицо. Ты протянул ко мне руки, и я подумала, что всё кончено. Хотя я иначе представляла себе посланцев Великой матери.

-          Великой матери? – переспросил парень заинтересовано.

-          Да, Великая мать. Та, что первая посадила зерно жизни и взрастила первое дерево.

Тут девушка всхлипнула, слёзы потекли у неё из глаз.

-          Что случилось? - забеспокоился парень, вскакивая и обнимая плачущую девушку.

-          Моё дерево. Гворки наверно уже срубили его.

-          Твоё дерево?

-          Да, при втором рождении каждой из нас в священной роще сажается новое дерево. Это наша сестра, наша защита и наша связь с Великой матерью. В ночь совершеннолетия мы совершаем обряд соединения. Мы отдаем дереву часть нашей крови, а сами пьём его сок. Сила деревьев входит в нас. Если бы наша священная роща уцелела, гворкам не удалось бы так легко расправиться с нами.

-          Не плачь, - парень погладил девушку по голове, - ты здесь, ты жива и я никому не дам  тебя в обиду.

-          Но моё дерево?

-          Я что ни будь постараюсь сделать для тебя, а пока ложись и отдыхай, ты потеряла много сил.

-          Да мне надо отдохнуть, - прошептала девушка, ложась на кровать, - И, меня зовут Морвена, а тебя как?

Парень не ответил, да впрочем, она и не дожидалась ответа. Вскоре девушка уже крепко спала.

-          Морвена, - парень произнес это имя,  словно пробуя на вкус, - Морвена.

Он вышел из дома и подошел к Нечто. Устремившись разумом в глубины тьмы, он попытался воспроизвести в себе то состояние, какое он почувствовал во сне. Вскоре словно отзываясь на настойчивые призывы, ОНО постепенно стало разворачивать перед ним образы и видения. В этот раз юноша знал, чего он хочет добиться. Всего себя он вложил в поиск. Почти вся ночь напряженной работы разума и сверх обострённых чувств принесли результаты. Наутро на поляне около нечто произошло новое чудо. Среди черной выжженной земли пробивался к солнцу упорный росток с изумительными серебристыми листьями.

IV. Имя.

…Я не знаю, зачем это пишу. Хотя, нет, знаю. Всё это время я чувствовал, что должен оставить хотя бы в записях то, чем я живу. То, что составляет сейчас смысл моей жизни. Когда я впервые почувствовал, что ОНО пытается соприкоснуться со мной, я был ещё ребенком. Мне было интересно. Я радовался каждой новой своей возможности, как обычные дети радовались сладостям, которые приносили родители. Родители. Те, кого я по привычке называл отцом и матерью… Они же не мои родные мать и отец. Вчера меня спросили о моём имени, и я не смог ответить. Забыл? Не знал? Нет у меня имени?.. ОНО слишком глубоко вошло в меня. Я меняюсь с каждым днем всё больше и больше. Наверно поэтому я и пишу эти строки. Чтобы помнить и чтобы понять. Кто же я? И кем я становлюсь? И как?…

…Я пойду к ним. К тем, кого называл отцом и матерью всё это время. Я должен узнать, кто были мои настоящие родители. И кто же я, в конце концов?…

      Наклонившись в невысоком дверном проеме, в дом деревенского лекаря вошел высокий молодой человек в кожаной шнурованной куртке и черных бархатных штанах, покрытых дорожной пылью. На вид ему было не более двадцати – двадцати пяти лет, но длинные черные волосы уже были заметно тронуты сединой. Положив на лавку дорожный мешок, гость прошел в комнату,  где сидели пожилой мужчина и немолодая, но еще крепкая и красивая женщина, с роскошной рыжей гривой волос. При виде вошедшего, она вскочила и бросилась ему на грудь.

-          Сынок, мальчик мой вернулся!

-          Мог бы и почаще навещать родителей, - проворчал старик.

-          Прости отец, - сказал парень негромко, - ты же знаешь, что я прихожу всегда, когда это возможно. Но сегодня я пришел  не просто так. Я пришел за ответами и хотел бы их получить.

Старый лекарь пристально посмотрел на своего воспитанника. Воцарилось неловкое молчание.

-          Что же это за вопросы, ответы на которые ты хочешь получить? – после долгой паузы произнес старик.

-          Почему ты никогда не зовешь меня по имени отец? – произнес парень спокойно, но чувствовалось что внутренне он весь напрягся, словно ожидая удара.

     Лекарь быстро взглянул на женщину. Та отвела глаза и отошла в сторону. Медленно старик перевел глаза на приемного сына и произнес:

-          Да потому, что я и сам не знаю его. Твоя мать, твоя настоящая мать никогда не говорила о том, как она хотела бы назвать тебя, а я не имел такого права. Имя это рок человека. Не мне, простому лекарю, брать на себя ответственность за судьбу потомка правителей острова.

Женщина гордо подняла голову.

-          Алькор, - произнесла она, - она хотела назвать тебя Алькор, возрожденный в мощи.

     Глаза женщины загорелись гордостью и яростью. Она словно бы стряхнула с себя все эти годы, проведенные в лесной глуши и снова стала собой, капитаном дворцовой стражи правителя.

-          Когда мы пробирались с твоей матерью через обезумевший город, - продолжала она, - она еще не знала о том, что беременна. Она была в отчаянии оттого, что род, столетиями правивший нашим народом прервался. Когда появились первые признаки того, что ты скоро появишься на свет, она приняла это за знак судьбы. Она мечтала о том, что когда ты вырастешь, то снова возродишь империю своих предков.

-          Да, когда-то этот остров был центром мира. Но время шло, и мир менялся. Воинственный дух нашего народа ослаб. От былого величия оставались лишь гордые монументы прошлым победам. На месте наших колоний выросли молодые королевства. Катастрофа уничтожила даже эти воспоминания. Величественный народ практически исчез. Твоя мать мечтала о том, что ты станешь подобен правителям эпохи империи. Что ты возродишь наш народ и империю. . .

-          Вот поэтому я и не хотел, чтобы ты знал обо всём этом, - вдруг произнес лекарь, - всякое подобное возрождение может окончательно погубить наш народ. Сейчас надо думать о том, как людям выжить, а не об имперском могуществе. Нас до сих пор защищает лишь то, что после катастрофы наш остров стал практически неприступен.

Старик задумался.

-          Каким то образом ты можешь делать то, что недоступно остальным людям. Ты уже многим помог. Продолжай так поступать, и это будет лучшей судьбой, какую только может выбрать человек.

Лекарь с надеждой посмотрел на своего воспитанника. На бесстрастном лице того не отражалось никаких чувств. Он получил ответы на свои вопросы и пустота в его разуме исчезла.

-          Алькор, - произнесла женщина.

Парень медленно повернулся к ней. Он словно бы привыкал к своему имени. Так пловец, входя в воду сначала пробует её ногой.

-          Да, мама, - наконец произнес он.

-          Ты узнал то, что хотел узнать. Что же ты будешь делать теперь.

-          Не знаю, - Алькор задумался, - наверно то же что и прежде. Размышлять, познавать мир, познавать себя. – У меня сейчас гостья, и я не могу долго с вами оставаться. Но я ещё вернусь и мы поговорим обо всём. – До свидания.

Парень встал и пошел к двери, но остановился у самого порога и обернулся.

-          Да, кстати, совсем забыл.  Я вам там гостинцы принес. В мешке лежат около двери, на лавке.

С этими словами он развернулся и быстро вышел из дома.

V.

… Я - Алькор. Это имя мне хотела дать моя мать. Вместе с именем она хотела дать мне судьбу. Я не знаю, чьей волей предопределена моя нынешняя жизнь. Кто послал Нечто в наш мир? Или Нечто и есть то, что предопределило мой путь? 

Пророки заполонили нашу землю после катастрофы, но все они предрекали лишь гибель человеку. Я же - несу спасение. Наверно. Я не уверен. Нечто сеет ужас в сердцах живых, но оно же позволяет исцелять их. Я по-прежнему не знаю кто я.

То, что я узнал от своих приемных родителей наполнило меня чем-то новым. Словно в старую бутыль налили новое вино. Что получится от этого смешения …

     Алькор уходил от дома всё убыстряя шаг. Скоро шаг превратился в бег. Он бежал не разбирая пути. С каждым ударом ноги об землю он словно выплескивал наружу переполнявшие его эмоции. Наконец он остановился и перевёл дыхание.  Бег словно перемешал две его сущности, старую  и ту которая родилась в момент рассказа его приемных родителей.

      Переведя дыхание Алькор поспешил в своё лесное убежище.

   Подходя к дому юноша увидел свою гостью. Морвена стояла обнаженная посреди поляны и всем телом прижималась к чудесному дереву, перенесенному Алькором из её родного мира силою Нечто. Невольно он залюбовался ею. Тонкое точеное тело словно светилось в ореоле пробивавшихся из-за стены леса, окружавшего поляну, солнечных лучей. Коротко остриженные черные с фиолетовым отливом волосы шевелил легкий ветерок. Девушка словно сливалась с деревом. Её руки как ветви оплетали ствол.

     Под ногой Алькора хрустнула сухая  ветка. Девушка оглянулась и он увидел счастливый блеск в её глазах.

-          Ты вернул меня к жизни, посланец Великой матери. Я не знаю как ты смог привести сюда мою сестру, но я вечно буду благодарна тебе. Если бы только остальные сестры могли спастись…

Тут на лицо Морвены опустилась легкая тень печали. Алькор подошел к ней и обнял. Голова девушки легла к нему на грудь. Она тихонько заплакала. Потом подняв мокрые от слез глаза она вдруг спросила.

-          Скажи, почему я?

Алькор смотрел в её прекрасные зеленые глаза и не мог ничего сказать. Он и сам не знал как всё это произошло, но был благодарен судьбе за её выбор. Вместо ответа он прильнул к её губам.

      … Я долго к ней присматривался. Морвена почти такая же как и остальные люди. Почти. Она рассказала мне, что в своем мире принадлежала к какому-то ордену или обществу. Они называли себя друидессами, сестрами деревьев и почитали Великую мать. Та, по их преданиям, дала жизнь всему живому в их мире. Символами Великой матери являлись особые священные рощи. Деревья, которые росли в них обладали удивительными свойствами. Сестры деревьев строили свои храмы около таких рощ. В принципе, храмы являлись как бы частью рощи. Построенные… Даже нет, не построенные, а выращенные своды из живых деревьев переплетались ветками лозы, на которых росли удивительные цветы. Сестры находили по особым отличительным признакам девочек в селениях своего народа и приводили их в храмы. Там они обучались искусству магии и врачеванию. Достигнув совершеннолетия, девочка проходила обряд посвящения. Она приходила в священную рощу и там соединялась с деревом, которое сажали тогда, когда девочка приходила в храм. Во время обряда будущая друидесса поила дерево своей кровью и пила его сок. После этого между ними устанавливалась особая, мистическая связь. Она позволяла друидессам переносить большие нагрузки, болезни не трогали их, ранения почти мгновенно залечивались. Срок жизни сестер деревьев был сравним со сроком жизни самих деревьев. Вечно молодые и прекрасные они жили в мире со всем живым на земле. К друидессам приводили и приносили самых неизлечимо больных и смертельно раненых людей и те излечивали их. Благоденствие и спокойствие царили в мире. Но зависть вползла в сердца людей того мира. Они уже не моли спокойно смотреть, как вечно юные друидессы, которые лечили еще их прадедов, приходят лечить их внуков. Стали говорить о том, что сестры деревьев присвоили себе то, что Великая мать подарила всем, рощи серебряных деревьев. Военный вождь одного из племен, которого звали Гворк, однажды напал на храм друидесс. Разъяренные воины вырубили священную рощу. Лишившись своих деревьев друидессы падали под мечами пьяных от крови варваров. Гворк и двое его воинов напали на послушницу, которая уже готовилась совершить обряд в священной роще. Вместо неё они совершили обряд, но по-своему. Девушку изнасиловали, а затем дерево было обильно полито её кровью. Затем они смешали кровь с соком дерева и выпили эту дьявольскую смесь. Помощь от жителей соседних деревень пришла слишком поздно. На месте священной рощи остались лишь обгорелые пни. Уходя Гворк приказал предать всё огню. Погнавшиеся за варварами воины перебили почти весь отряд Гворка. Лишь ему и тем  воинам, кто свершал с ним чудовищный обряд, удалось уйти. Позже молва приписала это действию сока. Гворк не получил желаемого бессмертия, но вскоре по всем городам и сёлам стали появляться тайные общества, члены которых называли себя гворками. Они восстанавливали народ против друидесс. Сестры деревьев обеспокоенные появившейся опасностью стали набирать отряды верных сторонников и осваивать непривычное для них боевое искусство. Сестры деревьев даже пошли на то, чтобы обнародовать свою главную тайну. Дело в том, что особенностью сока серебряных деревьев было то, что он делал человека, связавшего себя с деревом, бесплодным. Долгая жизнь не давалась даром. Друидессы не могли иметь детей. Только извне, из окрестных народов они могли набирать себе новых послушниц. Но гворков уже не могло ничего остановить. Озверевшие люди не слушали голоса разума. Разразилась кровопролитная война. Друидессы, рощи которых вырубались гворками, гибли одна за одной. Никем не останавливаемые эпидемии страшных болезней выкашивали целые народы. Цивилизация родного мира Морвены покатилась к гибели…

Вопросы и комментарии присылайте на trogwars@yandex.ru

Last modified: 07/04/03